Имение перешло в наследство поручику лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Владимиру Семеновичу Храповицкому и его сестрам в 1884 году. Ценой размолвки с семьей Храповицкий смог стал единоправным владельцем усадьбы. Хотя имение было известно еще в середине 17 века, последний владелец почти полностью перестроил его. В это время начинается сотрудничество Храповицкого с известным столичным архитектором Петром Бойцовым и строительство Западной части замка в подражание французскому стилу шато.
Возведение первой части “барского дома” было завершено к 1889 году. Это дату можно считать точкой отчета истории обновленной усадьбы. В это же время были построены и другие сооружения, которые сохранились до наших дней: Лодочный павильон, в котором сейчас находится экспозиция музея-заповедника, здание школы, Конный и Скотный дворы. Есть легенда по которой новые гости приняли Конный двор Храповицкого за настоящий замок. Он отвечал изумленным гостям, которые въезжали в усадьбу, что скоро они увидят настоящий дом...
Задумка об усадебном храме пришла к Храповицкому еще в 1889 году, однако достроен и освящен он был лишь десять лет спустя в день Памяти равноапостольного князя Владимира, покровителя владельца усадьбы. По случаю этого знаменательного события, в имении устроили большой праздник. Во время строительства церкви между владельцем и архитектором Бойцовым разгорелся конфликт, вызванный разными взглядами на внутреннее убранство церкви. В советское время храм использовался под склад горюче-смазочных материалов. В 1992 году храм был передан РПЦ, восстановлен и уже долгие годы в нем проходят службы.
К главному дому была пристроена Восточная часть с башней в неоготическом стиле. После расширения, в замке стало около 80 комнат, каждая из которых как в петербургских дворцах имела свое особое название - янтарная, зеркальная, голубая и малахитовая комнаты.
Парк, который был создан Храповицким в имении поражал своей масштабностью. Он изначально был спроектирован садовником Карлом Энке в конце 19 века, а затем был перестроен директором городских садов Риги Георгом Куфальдтом. Одной из главных доминант парка стали каскады с фонтанами, которые спускались к “барским прудам”.
Год спустя после Революции имущество Храповицкого было национализировано, частично передано в музеи, частично разграблено. Часть обстановки дворца и театра оказалась во Владимире, Гусь-Хрустальном и различных учреждениях Судогды. Из усадьбы в губернский исторический музей был вывезено около 300 пудов ценностей.
В здании дворца открыли лесной институт, преобразованный вскоре в лесной техникум с агрономическим и лесохозяйственным отделениями. Внутреннее устройство замка начало меняться до неузнаваемости. Главную башню переделали в водонапорную, огромный танцевальный зал превратили в спортивный с баскетбольными щитами. Некогда великолепные комнаты стали аудиториями с досками и партами. Усадебные постройки использовались как общежития. Расширение поселка привело к тому, что парк сократился с 40 до 8 Га. Интересно, что идею об открытии Лесного училища высказывал еще Храповицкий, но была реализована она лишь при Советской власти.
Во время войны в замке Храповицкого открылся госпиталь. Его развернули в всего за 10 дней. Раненых доставляли на повозках с ближайшей станции “Храповицкая 1” на повозках. Только за один 1944 год здесь было 800 раненных. В конце войны сюда поступали солдаты и офицеры, освобожденные из фашистских концлагерей.
Усадьба Храповицкого была признана памятником культуры регионального значения еще в 1967 году. Однако, для её спасения практически ничего не делалось.
Госинспекция, которая проводила проверку в имении в 1992 году обнаружила, что в замке, несмотря на пожар, который был здесь ранее, сохранилось минимальная часть обстановки и обшивки на стенах. В составе делегации был известный владимирский художник-реставратор Александр Некрасов. Он обнаружил отсутствие плафона на потолке в вестибюле дворца. Гигантская картина известного художника-оформителя 19 века Августа Томашки в скомканном и смятом виде валялась на полу. Расправив её и намотав на кусок водосточной трубы, художник привез ее в областной центр и передал в мастерские “Владреставрации”, где она пролежала более 20 лет. Первичная консервация работы была начата студентами-реставраторами ВлГУ лишь в 2014 году.
